Коллайдер – оружие пролетариата

Под грохот ансамбля перкуссионистов Марка Пекарского и визг «болгарки» Германа Виноградова в помещении «Проекта–Фабрика» открылся один из последних спецпроектов Московской биеннале современного искусства – «Рабочее движение». Несмотря на поднятую шумиху, самой выставке не хватает энергетики. От провала ее спас «Большой адронный коллайдер» артели Николая Полисского, разгоняющий не элементарные частицы, а элементарную скуку.

В отличие от всех других представленных работ «Большой адронный коллайдер» Полисского «Проект-Фабрика» принял как родной. В цеху едва функционирующей бумажной фабрики среди подвешенных тельферов и швеллеров гигантский электронный ускоритель, собранный из чурок и ивняка, выглядит вполне уместно. Как символ неуемной народной креативности периода промышленного запустения. Впрочем, так же уместно он выглядел и в Музее современного искусства в Люксембурге, где демонстрировался все лето. Для московской выставки Полисский с ассистентами, калужскими крестьянами, собрал малый коллайдер. Но и в таком виде он заставил другие экспонаты вжаться в стенки цеха.

Вокруг коллайдера

Скорее всего, кураторы выставки – искусствовед Сергей Хачатуров и молодой художник Арсений Жиляев, пригласив в свою компанию известного мастера с мощным художественным месседжем, не в полной мере отдавали себе отчет в том, как будет в конце концов выглядеть проект. Вероятно, полагались на буксир Полисского. Буксир оказался крейсером, в кильватерной струе которого потонула вся остальная лодочная флотилия. Ко всему прочему, с самого начала не совсем было ясно, каким курсом должно следовать это самое «Рабочее движение».

Один куратор намеревался сделать своего рода ребрендинг классического русского авангарда. То есть очистить его исторический корпус от дизайнерских и рекламных напластований и, запустив его формалистический движок, вывести авангард на просторы сегодняшнего актуального искусства. Однако дело ограничилось только поднятым флагом. Точнее, красными флагами, вырезанными из жести, из которых Валерий Риван смастерил композицию, похожую на те, которые в прежние времена, а именно 1 мая и 7 ноября проносили мимо Мавзолея. Со стороны этот объект и выглядел как реквизит праздничной демонстрации, который рабочие бумажной фабрики, будучи политически индифферентными, давно сдали на склад.

Дух гастарбайтера

Другой куратор, как видно, трактует «Рабочее движение» буквально, то есть по-марксистски. А потому вместе со своими тоже молодыми коллегами предается, как сказано у Федора Михайловича, «гражданской скорби». В стиле нового передвижничества, больше напоминающем соцреализм академии художеств ГДР, Егор Кошелев живописует труды и дни сегодняшних «униженных и оскорбленных», то есть гастарбайтеров.

Без крупных комментирующих надписей, выведенных рукой умелого граффитиста, эти холсты вполне сгодились бы для какой-нибудь выставки «Социалистическая индустрия». Надписи же на немецком должны свидетельствовать о том, что их автор хотя бы листал оригинальный текст «Капитала», заглядывал в Гегеля и в какой-то степени имеет представление о гештальтпсихологии (психологии творчества). Из этих фрагментов знаний, по замыслу художника, должно сложиться некое целое. Хотя бы чисто механически. Например, когда сопоставляются два холста с надписями «Zeit» и «Geist» (тот самый гегелевский «дух), то получается «Zeitgeist», то есть «дух времени».

Чем именно в наше время занимаются гастарбайтеры и каким духом они полны, понять очень трудно. Как видно на огромном панно, рабочие то ли крошат отбойными молотками надпись «Gestalt» («целостный образ»), то ли, наоборот, уплотняют ее в форму бетонными вибраторами. Получается, что все это «рабочее движение» вхолостую.

Видимо, понимая, что современное искусство по-прежнему в долгу у народа, куратор и художник Арсений Жиляев выложил на полу флаг капитуляции: собранные в прямоугольник скотчи строительных лент. Хотя с другой стороны, это выглядит как ковровая дорожка, ведущая к «Большому адронному коллайдеру».