Русский музей вгляделся в российскую фотографию

В Мраморном дворце открылась первая фотобиеннале. При том что до сих пор с фотографией у Русского не вязалось, нынешняя биеннале -- неожиданная удача.

Гиблое место для фотографии

В Русском музее всегда понимали, что фотография -- это высокое искусство, но обходились с ней как-то очень просто, как с живописью. Берем крупного художника и по возможности выставляем все его работы. Но такой подход долго работать не может. Кого считать, кроме Картье-Брессона, Ман Рея и еще пары имен, великими фотографами? И где взять все их фотографии? Они в запасниках не пылятся -- надо находить негативы, печатать, тратить на это деньги. Так что в Русском пока что отмечались лишь единицы фотохудожников: Валентин Мария Тиль Самарин, почему-то особенно любимая здесь Аля Есипович. Пожалуй, все.

О биеннале трубили во все трубы еще за год. Причина простая: музей выбрал удивительную тактику: если с фотографией туго, пускай авторы сами несут нам свои работы. Объявили конкурс, распахнули все двери, получили несметное множество снимков. Собрали жюри, в которое включили представителей ГРМ -- замдиректора Евгения Петрова, местного гауляйтера современного искусства Александра Боровского, а также позвали начальника Росфото Йозефа Киблицкого и замминистра культуры Павла Хорошилова. В результате для самой биеннале отобрали без малого восемьсот снимков. Сама эта цифра настораживает. Что это за тактика такая выставочная -- заполонить все работами, чтобы зритель одурел и не вынес и половины экспозиции?

Есть фраза, которую приписывают Чарльзу Менсону: «Худшее может быть лучшим, если худшее -- все, что у тебя есть». Но неожиданно масштабная фотографическая «фабрика звезд» оказалась концептуальным проектом, причем весьма удачным.

Двухэтажный фликр

В фотографии предложение в разы превышает спрос. Столько фотографов ни журналам, ни галереям не нужно. Виновата техника. Слишком доступны стали профессиональные фотоаппараты, и теперь снимать -- не творчество божеств, а досуг обывателей. Ради смеха можно арендовать студию и произвести гигабайты фоток, которые залить потом на фликр. До сих пор физически этот кризис перепроизводства ощущался на страницах журналов: картинок и имен было непропорционально много. В глянец заносило рано или поздно каждого второго, у кого есть камера. Музеи и галереи (во всяком случае, приличные) к фотографии стали относиться осторожно -- профессиональные, вроде столичной «Победы», не в счет. Если бы они, что называется, сделали свою политику более мягкой и обратились к молодым талантам, которых тьмы и тьмы -- их бы на смех подняли.

В Русском, видимо, уже ничего не боятся и поэтому сами распахнули ворота и впустили врага. В таком ритуальном самоубийстве должен быть какой-то подвох или идея. И она есть. С одной стороны, Русский музей решил, видимо, начать все с нуля: понять, что это за фрукт вообще. И организовать гигантскую выставку предельно наивно: разделили биеннале на две части: «арт» и, условно говоря, реальность. С другой стороны, на полном серьезе поставили перед собой какую-то музилевско-джойсовскую, чисто модернистскую задачу -- показать вообще всю современную российскую фотографию.

Весь второй этаж заняли те, кому не лень возиться с фототипиями, делать отпечатки на фотобумаге и вообще заниматься техническими сложностями и полоскаться в проявителе, то есть эта часть занята профессионалами или любителями-фанатиками, которым глянец не указ. Вторая половина биеннале, размещенная на третьем этаже, -- как раз для дилетантов, во всяком случае, их тут куда больше. Здесь собрали обычные, даже слишком хрестоматийные фотографии репортеров, фиксирующих обряды племен и жизнь монгольской глубинки; балетоманов, увлеченных размытыми снимками пачек и стройных ножек; любителей снимать обнаженку (раздел «ню», кстати, поражает своей убогостью -- как будто все фотографии взяты из социальных сетей) и прочих не склонных к экспериментам субъектов.

Если учесть, что в финале выберут троих победителей, такое доведенное до предела равенство и толерантность любителей и профи тем более радует: не надо удивляться, если статуэтки лучших фотографов по версии ГРМ получат имевшая здесь персональную выставку Аля Есипович, пару раз засветившийся в «Афише» студент института Бонч-Бруевича и простой паренек из Урюпинска. Кроме того, зрителям предлагают выбрать своего фаворита: на выходе стоит ящик, в который следует опустить бумажку с написанным на ней именем особенно полюбившегося автора.

Зеркало не льстит

Русский поступил с фотографией объективно. Биеннале отражает современную ситуацию с русской фотографией с точностью до миллиметра: после беглого променажа по двум этажам можно смело высказывать суждения о судьбе фотоискусства здесь и сейчас. Поэтому все претензии, которые можно предъявить биеннале, в конечном итоге будут адресованы всей современной российской фотографии. Непрофессионализм? А чего вы хотели: за что купил -- за то и продаю. Сами видите -- категории профессионализма нету, все снимают одинаково: что обвешанный премиями мастер, что студент, вчера купивший первый широкоугольник. Мешанина? Так мир фотографии-то разнообразен. Общий низкий уровень? Извините, это уж точно не к биеннале претензия.