Кунг-фу под присмотром Мао

В прокат выходит «Карате-пацан» -- ремейк одноименного фильма 1984 года с Джеки Чаном и сыном Уилла Смита. Оба фильма роднят не только восточные единоборства, но и очень точное соответствие духу и тенденциям эпохи.

Темнокожий подросток Дре (Джейден Смит) субтильного телосложения и с волосами, соответственно имени заплетенными в тугие дреды, переезжает из Штатов в Китай. Инициатором переезда выступает его мама — изрядная, видимо, авантюристка, поскольку о роде ее занятий мы так ничего и не узнаем. Очевидно только, что похохатывающей на периферии сюжета женщине хорошо, а ее сыну — плохо. За успешную попытку привлечь внимание юной скрипачки Мэй элементами street dance Дре дают по шее ее неулыбчивые одноклассники, используя при этом элементы восточных единоборств, с которыми он как раз давно хотел познакомиться. Продолжать они обещают в том же духе, а обучиться грамотно махать ногами и руками самому проблематично — в единственной почему-то доступной спортивной школе тренер делает раскосых терминаторов как раз из его обидчиков. Некоторое экранное время мальчик ноет, и нытье это достигает адресата — местного сантехника (Джеки Чан), за утрированно неказистой внешностью которого последовательно обнаружатся душевная доброта, педагогический талант и широкие познания по части единоборств.

Перед нами, что сейчас можно сказать едва ли не о трети свежих голливудских картин (см. недавних «Хищников»), ремейк одноименной ленты родом из 1980-х. Оригинальный фильм не отличается сколько-нибудь очевидными достоинствами — ну кроме разве тех, что он в свое время сдетонировал в видеосалонах, направив школьников в подпольные кружки карате, а сегодня неплохо смотрится в рамках ностальгии по киновременам, когда пухлая коренастая блондинка Элизабет Шу в обтягивающем мохеровом свитере всерьез котировалась как подростковый секс-символ. В новом «Карате-пацане» с духом времени, как к нему ни относись, все тоже неплохо. И тот факт, что мальчик и девочка не белые, а афроамериканец и китаянка, это уже не расовая корректность, но вполне себе насущность геополитических реалий — куда, в самом деле, податься простым американцам из Детройта, переживающего упадок центра американской индустрии, как не в набирающую обороты Поднебесную.

Великий Кормчий следит за тобой

Фильм — копродукция Голливуда не с вольнолюбивым Гонконгом, а именно что с государственным китайским кинематографом. В связи с чем чувствуется, что идеологическое давление восточных партнеров на западных было ненавязчивым, но непреклонным. Регулярное появление в кадре портретов председателя Мао мягко дает понять мировому зрителю, что повсеместно отсвечивающий в Пекине масленичным блином лик Великого Кормчего -- такой же обязательный предмет имперской гордости, как Запретный Дворец или хайтековские олимпийские объекты, без которых нацию невозможно ни представить, ни понять.

Главный компромисс заключается уже в названии ленты, вопреки которому мы наблюдаем на экране не японское карате, а китайское кунг-фу. Разница между двумя этими школами в расчете на неофитов (то есть на ту широкую семейную аудиторию, которой адресованы и оригинальный фильм, и ремейк) выражена максимально образно и доступно. Из картины 1984 года делается ясно, что пластические азы карате можно постичь, если бесконечно долго красить кистью забор. Тогда как, по мнению авторов новейшего «Карате-пацана», прямой путь к пониманию сути кунг-фу состоит в том, чтобы, как в кошмарном сне шопоголика, неделями раз за разом надевать куртку, стаскивать ее, вешать на крючок, бросать наземь и надевать снова.

Мухи у них

Эти и прочие манипуляции, приключающиеся и в более приятных сюжетных обстоятельствах, юный артист Джейден Смит проделывает, не меняя специального выражения лица, где в различных пропорциях соседствует легкая брезгливость, изумление и готовность поплакать. Впрочем, анализируя творчество 11-летнего сына Уилла Смита (на примере таких проектов с его участием, как «В погоне за счастьем» и «День, когда земля остановилась»), можно отметить, что артист успешно борется с присущей ему прежде демонстрацией избыточной трогательности, с какой в телевизионных роликах малые дети едят маргарин. Не исключено, что здесь имело место благотворное влияние партнера по площадке. Джеки Чан, вопреки обыкновению, практически не кривляется (на то есть мальчик), не дерется (за исключением оставляющей сложное послевкусие стычки с малолетками) и шутит один раз за весь фильм — когда, тренируя выдержку и ловкость, пытается поймать муху палочками для еды, но затем прихлопывает-таки насекомое мухобойкой. Благодаря усам и линялой синей олимпийке артист похож на потихоньку спивающегося среди ржавых кубков провинциального физрука, но в то же время демонстрирует высокий драматический класс, который у молодого Чана времен «Кулака дракона» трудно было предположить.

Не вызывает больших нареканий и режиссура Харольда Цварта, прежде особо не блиставшего («Агент Коди Бэнкс», «Розовая пантера-2»), но удачно сочетающего в «Карате-пацане» жанры подросткового боевика, семейной мелодрамы и презентационного туристического ролика. Китай по результатам просмотра представляется местом приятным и гостеприимным. Дело в отличие от первого фильма венчается дружбой народов. Но один лишь неуютный взгляд, с которым пекинский тренер рекомендует воспитанникам «не бояться сделать противнику больно», объясняет непонятливым шквал китайских спортивных успехов максимально доступно.