Андрей Бурсов: Единая платформа хранения медданных позволит лучше применять ИИ в медицине
Андрей Бурсов: Единая платформа хранения медданных позволит улучшить результаты применения ИИ в медицине
Об этом сообщил в интервью врач-офтальмолог, советник по цифровой медицине института системного программирования имени В.П. Иванникова РАН Андрей Бурсов.
Пятый Телемедфорум пройдет в Сколково 3 декабря.
- Андрей, расскажите о вашем институте и чем вы конкретно занимаетесь?
-Институт был основан в начале 1990-х годов Виктором Петровичем Иванниковым как структура, которая позволила бы применять и разрабатывать технологии с помощью научных моделей.
- Пять лет назал была актуальна проблема между заказчиком в ЛПУ и подрядчиком, то есть врачи и айтишники говорили на разных языках. Что изменилось за это время?
-Ситуация изменилась в лучшую сторону. Раньше программисты что-то разрабатывали для медицинского рынка, и пока этот продукт не выходил на рынок, они не знали о проблемах. В 2019 году впервые заговорили о больших данных и применении искусственного интеллекта в медицине. Тогда в больницы начали приглашать экспертов, которые бы разбирались в IT и работали бы в штате, чтобы адаптировать решения к рынку. Сейчас очевиден тренд применимости, удобства и времени на интеграцию таких решений.
-Есть ли обратные примеры, когда IT-специалисты становятся экспертами в околомедицинской тематике?
-Здесь немного проще для врачей и немного сложнее для IT-специалистов. Для врачей существует программа в магистратуре, где его научат цифровой трансформации медицины. В IT-сфере другая проблема: специальных обучающих курсов для IT-специалистов в плане медицины нет. IT-специалист должен стать немного врачом в какой-то области, а врачи должны стать немного IT-специалистами, тогда они найдут точки соприкосновения.
-Можно ли программные решения из другой сферы деятельности переложить на медицину?
-И да, и нет. Медицина сложна для айтишников тем, что даже в одном медучреждении диагнозы могут формулироваться по-разному. И айтишники не могут их адекватно анализировать, а значит, какое-то количество данных может быть утеряно. Сейчас невозможно разработать что-то для медицины, просто скопировав уже имеющиеся решения. ИИ в медицине - это забег длиной в три года, чтобы можно было догнать и немного перегнать решения. Просто скопировать уже недостаточно.
-Информатизация бизнеса - это всегда забег вдолгую. Почему этот забег привлекает инвесторов и поток стартапов в этой сфере не уменьшается?
-Мне это напоминает некоторый Клондайк. Каждый раз мы выходим на новый технологический виток: сначала это была телемедицина, теперь - искусственный интеллект. Что будет дальше? Дальше будут предложения по общей заботе о здоровье человека, контроль его параметров. И технологии, конечно же, упрощаются. Медицина - это очень консервативная отрасль. Но сейчас врачи стали проще относиться к таким инициативам и использовать их в работе. Такое ментальное изменение среди врачей дает еще один виток к развитию. Я думаю, что следующим этапом развития будет непосредственное массовое участие медицинского сообщества. Использование ИИ должно стать обыденным в процессе лечения человека.
-Информатизации отводится роль падчерицы. До сих пор врачи и клиники не видят очевидной связи между ее интегрированием и позитивными результатами лечения. Есть ли методики, которые позволяют продемонстрировать врачам, как информатизация влияет на окончательную цель?
-Есть результаты эмпирического эксперимента по внедрению электронной очереди, который проводился в одном ЛПУ. Через месяц система вышла из строя, потому что оборвали интернет. Работа встала и медицинские работники стали сами инициаторами того, чтобы восстановить работу этой системы, несмотря на предшествующий скепсис.
-Что полезного может использовать врач из предоставляемых ему возможностей ИИ? И что будет завтра?
-Сейчас существует большой инструментарий именно для пациента. Даже через портал Госуслуг пациент может записаться к врачу. Это решает проблему очередей. Пациент должен получать всю помощь сразу за два часа. И он не должен думать о том, как ему эту помощь получить. С точки зрения врача, должна быть прозрачность хранения этих данных, взаимодействие с ними, доступность архивов историй болезни.
-Является ли практикующий врач участником создания ТЗ для развития тех систем которые уже внедрены? Как выстроено взаимодействие заказчика и подрядчика сейчас?
-По нашему опыту научное взаимодействие идет от верхнего уровня, от руководства клиник до конкретных людей, которые будут с этим продуктом работать. И с ним уже происходит тесное взаимодействие. IT-специалист консультируется с врачом и создает решения, которые улучшат его работу. Врачи помогают еще айтишникам в разметке данных для обучения ИИ.
-Как финансируется научная деятельность? Кто ставит научные задачи? И что вы потом с этим делаете, как внедряете в реальную жизнь?
-У крупных учреждениях на науку выделяется достаточно большой процент общего бюджета. Объясню на примере искусственного интеллекта. Научный поиск позволяет, например, для конкретной патологии определить, сколько данных необходимо для того, чтобы обучить нейронные сети. А финансируется наука государством и некоммерческими организациями за счет грантов.
-Занимаетесь ли вы экономической деятельностью? Видите ли вы успешные кейсы, которые позволяют возвращать инвестиции? Как стимулировать приход частных инвестиций в эту сферу?
-Об этом уже имеется достаточно большое количество информации, но проблема в том, что не все потенциальные инвесторы знают, куда идти. Отсутствует централизованная карта маршрутизации потенциальных инвесторов. Поэтому получаются точечные решения.
-Как вы оцениваете прозрачность и доступность аналитики для создания решений на основе ИИ?
-В самом идеальном варианте должна быть платформа, в которую можно внести результат. Пока таких платформ я не видел. Аналитику собираем по данным интервью с руководителями клиник, другими участниками рынка. Но с другой стороны, уже есть, например, карта рынка цифровой медицины.
Я верю, что если собрать все медицинские данные, собранные за все время, их уже сейчас достаточно, чтобы анализировать с помощью ИИ все, что угодно. Но проблема заключается в том, что нет такого места, где все эти данные собирались бы. Необходимо создать такую платформу, где все эти данные были бы доступны каждому IT-разработчику. Сейчас мы работаем над одним из таких решений с Сеченовкой. Но при этом должны быть серьезные требования к безопасности медицинских данных, чтобы не происходило информационных утечек. Платформы, которые будут этим заниматься, должны соответствовать стандартам регулятора с точки зрения хранения и обработки данных. У нас этот регулятор это ВСТЭК.
-Как ЛПУ ориентироваться в мире цифровых решений? Должны ли быть стандарты в этой области, государственные или профессиональные?
-Есть определенные стандарты данных, которые затем используются для обучения ИИ. Проникновение технологий в разные сферы медицины совершенно разное. Информационная безопасность - это один из краеугольных камней, проблема, которая потребует обсуждения на международном уровне. Потому что медицинские устройства устаревают. Некоторые работают еще на ком-портах. И это не единичная история.
- Что дала цифровизация региональному здравоохранению? Насколько изменился доступ к медицинским услугам у рядового россиянина?
-Все также зависит от региона и конкретного учреждения: государственное это учреждение или частное. Многие районные учреждения технологически оснащены лучше, чем московские. Другое дело, что с этими технологиями делать дальше. Специалисты из регионов едут на учебу в Москву. Но есть и другие истории, когда пациенту ставится диагноз на основании данных приборов, которые не обладают ИИ. Проникновение технологий очень сильно разнится в специальностях и географических точках.
-Кто должен разработать стандарты для сферы ИИ в медицине? Должно ли государство зарегулировать эту сферу или лучше довериться профессиональному сообществу?
-Это должна быть коллаборация, совместное творчество. Мостик между врачами и айтишниками еще формируется. По большому счету, три года взаимодействия - это не срок. Так или иначе, у нас по каждой специальности есть клинические рекомендации. То есть минимум творчества, например, в онкологии. А в других областях медицины все не так зарегулировано. Говорить о каком-то жестком регулировании прямо сейчас я бы не стал. Потому что рынок сейчас формируется как с точки зрения менталитета, так и с точки зрения технологий.
