Александр Алехин: подвал одесского ЧК – хороший повод бежать из страны

Великий гроссмейстер стал одним из первых советских невозвращенцев. После того, как его едва не расстеряли, Алехин решил не испытывать судьбу еще раз.

От шахматной доски – в Красный Крест

Выходец из старого дворянского рода, Алехин не в пример многим своим ровесникам не грезил политической карьерой. Зато с детства увлекался шахматами. Причем, настолько успешно, что, например, когда в Петербург заезжал знаменитый американский шахматист Гарри Пильсбери, с важным лицом дававши сеанс одновременной игры на нескольких досках, десятилетний Алехин сыграл с ним вничью.

Но это было лишь началом. К восемнадцати годам Алехин уже выступал на крупных международных турнирах и зачастую брал там призовые места. К примеру, на довольно-таки статусном Санкт-Петербургском международном турнире мастеров 1914 года, собравшем всех лучших шахматистов мира, Алехин занял третье место, уступив только легендам шахматного спорта — Ласкеру и Капабланке.

Слабый здоровьем и негодный к строевой службе, тем не менее, он не остался равнодушным к тому, что происходило вокруг в те годы. И в 1916 году в составе отряда Красного Креста отправился на российско-немецкий фронт. Алехину доводилось выносить раненых с поля боя, он был дважды контужен и даже имел боевые награды.

С фронта в подвал ЧК

А потом пришла революция. Новой власти было пока не до шахмат, и Алехин остался без возможности играть и, соответственно, без денег. Правда, жилось тяжело тогда многим. Но даже не это заставило Алехина понять, что ему места в этой новой стране нет.

Однажды, это было в Одессе, в ходе чекистских чисток по розыску и обнаружению антисоветски настроенных буржуазных элементов Алехина арестовали и кинули в подвал местного ЧК.

Фактически выяснять, кто против новой власти, а кто нет, никто и не собирался. В той чехарде порой арестованных десятками расстреливали во дворе тюрьмы просто ради того, чтобы освободить место в камерах для других. Для расстрела зачастую хватало принадлежности к той или иной чуждой «советам» социальной категории. И Алехин с его дворянским происхождением легко попадал под «вышку».

И ведь расстреляли бы, если бы список содержащихся в подвале Одесской ЧУ арестантов случайно не попал в руки одному из высокопоставленных большевиков. По разным источникам это мог быть и Раковский, и Мануильский, и даже сам Троцкий.

Так вот этот высокого чина большевик вскользь и без особого интереса пробежался по списку и вдруг обнаружил в нем знакомую фамилию. Уточнив, что это именно тот человек, о котором он подумал, большевистский чин проявил участие к судьбе шахматиста. Ведь тот позже мог пригодиться Советской власти в своем спортивном статусе. После приказа сверху местные чекисты Алехина отпустили.

Ход «конем» с женитьбой и побег в Европу

Подвал Одесского ЧК стал для Алехина большим потрясением. Если раньше мысли об отъезде из страны в Европу были просто мыслями, то теперь решение сложилось окончательно.

Правда, то, что его отпустили из ЧК, не говорило о том, что его так легко могли выпустить из страны. Об официальной эмиграции не могло быть и речи. Более того, заикнувшись о ней, можно было вновь очутиться в каком-нибудь подвале и уже из него не выйти.

Алехин, словно в шахматах, сделал ход «конем». Женился на знакомой поданной Швейцарии, а потом запросил у советских властей разрешение на выезд для встречи с родственниками супруги. И одновременно, для отвода глаз, обратился за разрешением для участия в нескольких международных шахматных турнирах. И только очутившись за рубежом, заявил о своем желании не возвращаться обратно в Советский союз.

Хотя поначалу в СССР несерьезно отнеслись к заявлению шахматиста и первое время о его победах за рубежом заявляли, как об успехах советского спорта.

А успехи были немалые. Например, в 1927 году Алехин вообще стал всемирной знаменитостью, победив в матче за звание чемпиона мира несокрушимого в то время кубинца Капабланку. При этом кубинец и вовсе не явился на последнюю партию, словно заранее признав главенство Алехина в борьбе за мировую шахматную корону.

В те годы русская эмиграция уже чествовала Алехина как своего, а во многих газетах его называли едва ли не главным антисоветски настроенным эмигрантом. После этого в СССР сбросили маски – для страны советов Алехин стал убежденным контрреволюционером и предателем.

Тогдашний руководитель шахматной организации СССР Николай Крыленко (по совместительству заместитель наркома юстиции РСФСР) выступил с открытым заявлением, в котором назвал Алехина врагом государства рабочих и крестьян.

Хотя, ради справедливости стоит сказать, что сам Алехин был весьма далек от этих идеологических войн, в которых обе стороны просто использовали его имя. Одни сделали своим «убежденным сторонним», другие – врагом и предателем.

Он просто жил, играл и побеждал

А самому Алехину хотелось просто жить и заниматься любимым делом. И это ему удавалось, как никому. В середине 30-х Алехин, взял реванш за звание чемпиона мира у Эйве, до того ему уступив. И дальше, казалось, только победы, победы…

Однако, пришла Вторая мировая война. Вновь стало не до спорта. Мир сошел с ума, в войне участвовали десятки стран и миллионы людей. И хотя карьера Алехина в любом случае заслуживает лишь уважения, тем более, он до настоящего времени остаётся одним из двух непобеждённых чемпионов мира, остается лишь гадать, сколько бы еще блестящих партий он сыграл, если бы на земле царил мир и порядок.

Хотя по подсчётам некоторых экспертов, Алехин и так является абсолютным лидером по проценту общих зарегистрированных побед среди всех чемпионов мира по шахматам. И предателем он себя никогда не считал. Просто подвал Одесского ЧК выработал в нем… жажду жизни.